Сегодня в метро видела женщину - молодую, изящную, с тонким лицом и ухоженными волосами чуть ниже плеч. И вот на этих волосах где-то от середины и до концов было мелирование в блонд, а выше - густая седина "соль-перец". И зуб даю нафиг, это не "корни забыла покрасить", это специально, потому что очень уж красиво. Седина, как по мне - очень красивая штука. Да, есть те, кому она не идет категорически (пример - моя маман, ей вообще идет ровно один-единственный цвет волос, ее родной средне-русый, все остальные превращают в бледную моль), но это скорее редкость. А уж если при выраженной седине лицо еще достаточно молодое, то вообще бесподобно смотрится. У меня в этом году - последствия ковидлы, что ли? или просто время пришло? - довольно активно полезли седые волосы, и я тут же перестала краситься. Мне страшно нравится, как выглядят эти внезапные серебристые проблески в общей массе, жаль только, что это пока отдельные волоски, а не целые пряди. Нет, я не исключаю, что мне однажды может взбрести в башку взять и покраситься под настроение. Но с красками я наэкспериментировалась в жизни достаточно и уже поняла: в какой цвет меня ни крась, кроме черного, все равно рыжий получится. Да и черный, вымываясь, в итоге выдаст рыжину. Так что посижу пока и подожду более уверенной седины. Если повезет, это мой шанс наконец-то уйти в холодные оттенки, которых я не могла добиться с девятнадцати лет.
Жизнь бьет ключом. Разводным, газовым. Бодренькая такая движуха, но настолько нелепая, никчемная, то запаздывающая, то опережающая, что ее КПД примерно как у мухи, атакующей оконное стекло. И почему-то от всего, что было вроде бы хорошо и здорово, остается во рту гаденький привкус. Ну, например, день рождения. Сорок три - великолепный возраст, я считаю. Тело еще ничего так, а мозги уже работают нормально. Но. Можно напиться в прекрасной компании и отвязно побезобразничать. Это я еще могу, и нет, мне не стыдно. Но с утра - только усталость, потому что ничего не изменилось. Можно из-за полной фигни внезапно скосплеить трепетную деву и брести по улице, неприметно для окружающих размазывая пальцем выкатившуюся из-под темных очков слезу. Но размывшаяся тушь щиплет глаза, и чувствуешь себя полной дурой. Можно найти человека, в которого не зазорно поорать и порыдать. Но этот человек, пусть всесторонне прекрасный, тоже ничего не изменит. Поэтому толку-то. Можно написать "ВКонтакте" прочувствованный пост и собрать полтонны виртуальных поглажек, которым грош цена, потому что каждый, кто отправит дежурное "ты прекрасна" или вовсе готовый стикер с обнимашками, думает о тебе ровно те несколько секунд, которые ему нужны для отправки сообщения. И это нормально. Никто из нас не звезда, вокруг которой кружатся планеты. А всерьез жалеть меня не за что. Я тружусь, сыта, одета-обута, курю нормальные сигареты, пью хороший чай, да у меня даже нынче модной депрессии нет. Так что постика для поглажек я тоже не напишу. Мне не хватает одного - временного, но полного одиночества. Именно оно лечило и лечит все мои проблемы. Именно оно однажды меня настигнет уже против моей воли, и тогда я не знаю, что буду делать.
Я бешено хочу отпуск и на север, на Рыбачий. Север лечит все. Там вольготно так, что просто ржешь над каждой своей неурядицей, над которой рыдал в Москве. Товарищи, кто поздравляли меня с днюхой, пожелайте мне Севера, а?
Слушайте, а вот когда человек в качестве комментария оставляет красное сердечко, ему что именно так смертельно лень написать? Признание в любви, поздравление с днем святого Валентина, что-то еще?
Это был дурацкий год, и заканчивается он не так чтобы хорошо. А наступающий, чую, будет куда более лихим. Впервые в жизни я смотрю вперед без оптимизма. Будет хуже. Может, потом - неведомо когда - лучше, но сначала точно хуже. Привыкну, конечно. Человек - вообще очень приспособленческая тварь, ко всему привыкает. Главное - просекать каждый момент, каждую долю секунды, когда творится что-то хорошее. Не упускать, не забывать. Эти моменты, эти доли секунды - и есть наша счастливая жизнь, которая дается лишь однажды. А все остальное - суета и серость. От мгновенья к мгновенью и стоит жить. Пусть наступающий год подарит вам побольше этих мгновений. Удачи вам всем, дорогие друзья. Мирного неба с теплыми звездами, крепкого здоровья, сбывшихся надежд и много-много больших и малых радостей.
Я практически никогда не пишу о политике, вы знаете. Да и сейчас будет не о политике. И не о войне. И не о правых и виноватых. Был такой красивый город - Агдам. Да, портвейн там делали препоганый, но город в этом не виноват. Он просто жил, пульсировал, существовал. А потом перестал. В Агдаме был музей хлеба. Симпатичное оригинальное здание, в котором среди прочих экспонатов хранился специально привезенный кусок самого страшного, невкусного и вожделенного хлеба - хлеба блокадного Ленинграда. Я не знаю, что может быть более мирным, чем посвященный хлебу музей. Я не знаю, что может быть более внятным напоминанием о том, как чудовищна война, чем кусок блокадного хлеба. Музей был разрушен в процессе первой карабахской войны заодно со всем Агдамом. От него остался только жалкий фрагмент фасада, который охотно фотографировали все, кому удавалось посетить руины некогда прекрасного живого города. А вчера в мечети Агдама зажегся свет. Я не мусульманка, я вообще неверующая, если кто не в курсе. Но у меня от этой новости слезы к горлу подступили. Впервые почти за тридцать лет в разрушенный до фундаментов и огрызков стен город возвращается жизнь. И я очень надеюсь, что музей хлеба - один из символов уничтоженного Агдама - будет восстановлен. Потому что хлеб - это мир, это жизнь, это знак дружбы, это внятное "нет" любой вражде.
Ежелечо, из личного опыта: бесплатная вакцина "Гриппол+" - говно оч-чень на любителя. Я поимела все побочки, до сих пор из соплей выгребаюсь, а что там с иммунитетом - время покажет. Хз, что покажет, на самом-то деле, потому что я и без прививок гриппом и ОРВИ не болела уже лет эдак шесть. На кой хрен пошла кольнуться, ну не столбняк же, не оспа, не бешенство, не энцефалит. Праздную дебила, чо.
Странное снилось прошлой ночью. Сначала я долго гуляла и разговаривала с одним любимым человеком, стояла мерзкая ноябрьская хмарь, я страшно жалела, что встреча скоро закончится, потому что совсем скоро он должен выступать с акустическим концертом, его уже ждут. Потом он сказал: да пойдем со мной, я тебя проведу, скажу, что ты моя жена, - и мы пришли в какой-то сельский клуб, он меня действительно представил вахтеру как жену, нас пропустили, в зал набивалась публика, а я думала: надо валить. Потому что его сейчас начнут фотографировать, а из меня спутница звезды на красной дорожке - как из говна пуля. Глупо и нечестно. Пусть и красной дорожки в этом занюханном клубешнике никакой нет. ...Брехня: он не был звездой, не ходил по красным дорожкам и не давал концертов. Он вообще не был певцом, хотя на гитаре играть умел. Правда: в наши короткие встречи мы говорили о многом, но были жестко ограничены временем. Его уже давно нет, а я все люблю - по-прежнему спокойно, без страсти, без зашкаливающего пульса, но до самого донышка сердца. Он редко мне снится, но увидеть его хотя бы во сне живым - всегда счастье.
Но сон не кончился, и я оказалась в незнакомом городе. Там уже свистела поземка и вдоль дорожек лежали небольшие сугробы. А на одной из этих дорожек стоял человек в мешковатой куртке. Я судорожно защелкала зажигалкой, но искра никак не выбивалась; наконец я бросила зажигалку вместе с сигаретой в снег и пошла навстречу этому человеку. Мне было страшно стыдно. - Простите меня, пожалуйста, - промямлила я, уткнувшись носом в его куртку. От куртки привычно пахло табаком, сеном и слегка псиной. ...Брехня: он не был выше меня ростом, а темноволосым я его видела только на старых фотографиях. Правда: мне действительно стыдно. Он был моим наставником, он честно помогал во всем, в чем мог помочь советами, но я все-таки сдалась и свалила из профессии. Наверное, он питал какие-то надежды, что я выкарабкаюсь. А может, нет. Но всем, что я умела, я обязана ему. Вплоть до обращения с секундомером. Не знаю, жив ли он сейчас.
(почесывая мягкие бока) Чую, где у меня было пятнадцать лишних кил, там уже двадцать. Вешаться взвешиваться не буду. Во-первых, икеевские весы все равно дурят на два-три килограмма в любую сторону произвольно, а во-вторых - вот просто не буду. Второй такой расслабон, как сейчас, я словлю разве что на глубокой пенсии, так что будем считать это экспериментом: до каких бездн я способна докатиться в дееспособном возрасте. Жру вкусно и разнообразно, хожу только до магазина, зарядку не делаю. Есть шансы к концу карантина догнать вес до восьмидесяти при идеале (рост-костяк) в пятьдесят пять.
Ну чо, подруга, привет, знобит и морозит, температура взмыла, коронавирус настиг, мамамывсеумрем? А нет, нифигашеньки, это за окном внезапно ноль и из форточки холодным ветром шпарит. Погода, ты заманала. Ты определись уже хоть в какую-нибудь сторону.
